Настоящее саши соколовского с аделиной сотниковой. Александр Соколовский — личная жизнь. Не рассчитывали на такой хороший результат

Пара стала победителем популярного шоу. Аделина Сотникова и Александр Соколовский намерены продолжить общение и после проекта. Звезда сериала «Молодежка» заявил, что готов сделать предложение олимпийской чемпионке о дружбе.

Аделина Сотникова и Александр Соколовский

На Первом канале состоялся финал нового сезона популярного шоу «Ледниковый период».

Лучшей парой проекта были признаны олимпийская чемпионка Сочи Аделина Сотникова и ее партнер, актер сериала «Молодежка» Александр Соколовский. На протяжении всех этапов фееричного шоу Аделина и Александр радовали зрителей и строгое жюри своими номерами. Соколовский выполнял сложнейшие технические элементы, а Сотникова, благодаря партнеру, превратилась из одиночницы в парницу. И зрители, и судьи отмечали, что Аделина и Саша смотрятся вместе просто потрясающе. В финале они исполнили зажигательный рок-н-ролл, сорвав бурные аплодисменты публики.

Перед выступлением Аделина Сотникова призналась, что ей достался невероятный партнер.

«Саша смелый, он просто безбашенный. Все время стремился сделать что-то экстремальное на льду, и у него все получалось, — сказала олимпийская чемпионка. – Мне безумно жалко, что проект заканчивается, так не хочется ни с кем расставаться».

Александр Соколовский, в свою очередь, тоже назвал фигуристку невероятной девушкой. «Аделина – это космос! – сказал актер. – Мы очень подошли друг другу в энергетическом плане. Мы ни разу не поругались за весь проект. Первый раз мы встретились на катке ЦСКА, я тогда еще не знал, что меня ждет. Аделина, я рад, что катался именно с тобой!»

Как признались ребята ведущим «Ледникового периода» Алле Михеевой и Алексею Ягудину, они планируют продолжить общение и после проекта. Только встречаться будут уже не на льду. Александр Соколовский заявил, что готов сделать Аделине Сотниковой как минимум предложение о дружбе.

Стоит отметить, что Аделина Сотникова стала дебютанткой проекта «Ледниковый период». Появившись в нем, олимпийская чемпионка потеснила с пьедестала маститых участников шоу. Второе место в этом сезоне поделили две пары – Татьяна Навка и Андрей Бурковский, Повилас Ванагас и Евгения Крегжде, третьими стали Максим Траньков и Юлианна Караулова. Юлия Барановская откровенно рассказала об уходе из «Ледникового периода»

На пьедестале почета оказались не три, а четыре пары участников «Ледникового периода»

Ставшие настоящими триумфаторами «Ледникового периода», Аделина Сотникова и Александр Соколовский принимают поздравления от своих поклонников в социальных сетях.

«С победой вас! Молодцы!», «Поздравляю, Александр и Аделина, с заслуженной победой! Вы были самой лучшей парой этого сезона! Будьте такими же артистичными, а главное, никогда не переставайте кататься, ведь у вас так хорошо это получается!», «Я искренне рада вашей победе! Вы останетесь навсегда в моем сердце!», «Саша, Аделина, поздравляю вас! Только за вас и болела, у вас один номер лучше другого, и пара вы с Аделиной прекрасная!», — пишут преданные фанаты пары.

Триумфаторы танцевального проекта стали героями шоу "Вечерний Ургант".

В беседе с телеведущими Соколовский и Сотникова рассказали, что вместе им было комфортно работать, однако с особо сложными трюками молодым людям помогала пара-конкурент Юлианна Караулова и Максим Траньков. Аделина призналась, что Саше непросто дался «выброс», но со временем заковыристый элемент начал получаться все лучше и лучше.

«Макс Траньков нам помогал выучить этот элемент. Чтобы Саша научился правильно “выбрасывать”, мы сначала с Максом это пробовали», - прокомментировала олимпийская чемпионка в шоу «Вечерний Ургант».

Напомним, ранее актер снимался в сериале «Молодежка», где играл хоккеиста, поэтому удержаться на льду Александру было куда проще, чем всем остальным участникам. В интервью корреспонденту нашего издания Сотникова признавалась, что сначала не доверяла партнеру, но потом поняла, что Саша надежный.

«Соколовский с первых секунд нашей встречи, а он тогда, надо заметить, еще плохо стоял на коньках, вышел на лед и начал творить такое, что все были в шоке. Саша ускорялся и без подготовки пытался выполнять сложные элементы. Потом начал делать поддержки, поднимать меня. Первое время было очень страшно: я пищала и визжала, говорила: «Не буду, я боюсь». Но переборола страх. Сначала мы тренировали каждый сложный элемент миллион раз на полу, а уже потом переносили на лед. Со временем я стала уверена в Саше - в том, что он меня не уронит. Быстро поняла, что с партнером мне повезло, так как целеустремленность и его желание научиться кататься просто зашкаливали. Теперь можно сказать, что школу фигурного катания Соколовский прошел. Мы очень подружились. «Ледниковый период» подарил мне надежного друга, который, уверена, будет поддерживать меня всегда. Я приобрела еще одного «своего» человека», — призналась спортсменка в интервью

Ее волосы сладко пахли шампунем.
Чем еще они могли пахнуть?

Ну, быть может, его освобождением и верой в какую-то другую жизнь… Ровно два часа по пятницам.

Но аромат был слишком рассеянным и слабым, едва уловимым… для того, чтобы быть чем-то большим, чем просто парфюмерная отдушка производителя люксовой косметики.

Два часа по пятницам…

Его синие и неземные кричат ей такое живое, такое протестное «я устал быть твоим личным психологом. Ты вся состоишь из неизлечимых неврозов. Кошмарная. Запуганная. Дикая. Ты вся. »

Она не слышит.

Два часа по пятницам…

Болезненными инъекциями она изливает свою душу, вливает(ся) в него, смотря в одну точку, заламывая холодные пальцы. А он все оставшиеся 166 часов в неделе выковыривает ее из своей, вытравливает, вылавливает, вымывает.

Безуспешно. Безнадежно. Тупиково.

Странное переливание яда. От реципиента донору. Последний неизбежно загибается с каждой процедурой.

Она не понимает.

Его гостиная слишком мала даже для крошечного вдоха.
Он всегда предлагает ей чай. Синтетически-ромашковый. Она всегда согласно кивает, но никогда не пьет. Синтетически-безбожная.

В ней нет ничего святого. Но вся она - икона.

Просто садится на диван, пока он привычно занимает глубокое кресло в дальнем углу комнаты.
Просто она говорит. Просто он слушает.

В панорамные окна его квартиры рьяно стучится декабрь. Он заработал на такие окна. На такую Москву из них.

Но чем он заработал такую карму - впитывать ее поломанные мысли, срывающиеся с сухих губ, отраженные от стен, и ждать. Непонятно чего. Ждать.

«Я хочу вернуться в спорт, понимаешь?»

Она как бы погибает. А он только притворяется как бы доктором. Как может. По системе Станиславского.

Он потирает саднящее левое предплечье через светлый хлопок рубашки. Пытается унять нестерпимую боль, невыносимый зуд.

Свежая татуировка жжет до умопомрачения, горит огнем, просится наружу. Ткань только мешает. А заживляющие мази никак не помогают.
Она же - только усугубляет. Теперь вдвойне.

Левое - потому что ближе к колотящемуся сердцу.
Потому что по артериям и клубкам вен прямо из него. Прямо наружу. Чернильными буквами, тонким шрифтом.

Ему бы сдернуть ее со своего дивана, рвануть резко, так, чтобы она только сумела вскрикнуть от неожиданности, но толком не сумела ничего понять.

Ее веки только раскрылись бы шире. Возможно, она успела бы приоткрыть рот в возмущении.

Ему бы сорвать с нее сегодняшнее платье, прошлый свитер, позапрошлую тунику. Черт возьми, он помнит весь ее гардероб и все их бессмысленные встречи.

Тогда она бы выплюнула испуганное «Саш», не сводя с него своих трогательных, влажных глаз.
Ему бы прошептать выразительное «заткнись» и это звучало бы как самая сексуальная вещь на свете.

Ему бы смягчить. «Просто молчи, ладно?» . Она же всё-таки девушка.

Я хочу вернуться в тебя, понимаешь?

Тебя хоть когда-нибудь волновало то, что чувствую я?
Я всё еще я. Я есть. Я существую. Я живу. Или думаю, что живу. Или притворяюсь… Какой уж там Станиславский…

Его рукам скользить бы беспрепятственно…

Открывать в ней новое. Брать своё. По клеточкам. По кусочкам. По сейсмическим толчкам изнутри и горячей лаве губ снаружи.

Узнавать.
Вспоминать.

Верить в то, что отдушка совершенно ни при чем.

Производителям шампуней и не снилось такое .

Он думал, что «пахнуть раем» - выигрышная придумка копирайтеров.

Я дышать не мог без тебя.
Я жить не мог без тебя.

Девочка московских пробковых неврозов на побелке тайских отельных простыней.

Если б ты только знала, как тяжело забывать…

Она тихо-тихо , но так громко-громко врывается в его упрямые туманные фантазии. До спазма перепонок.

Саш… - И он вздрагивает. Возвращается.

И он понимает, что снова привиделось. Показалось. Разум снова играет с ним свои чудовищные игры.

Интересно, сколько важного он пропустил. Что она говорила?

Он испытывает страх, внимательно на нее смотря. Изучая.

Если она почувствует малейшее отсутствие заинтересованности - он потеряет доверие. Потеряет её.

Точнее то, что от нее осталось.
Досталось ему в сумасшедшей лотерее беспринципной стервы-судьбы.

Саш, ты меня слушаешь? - Нервно убирает каштановую челку, поджимает губки, а он опасается, что она прямо сейчас встанет и уйдет.

Второй раз он не переживет хлопка своей двери, как хлопка от контрольного выстрела.

Солнце так быстро катится вниз за соседние дома.

Закат зимой так неуловим. Так внутримышечно ощутим. Так отвратительно скор.

А он еще помнит их личное солнце Пангана….

Ее выгоревшие волосы с въевшейся в них морской солью и бриз в лицо…

Он ненавидит хлор бассейна в своем фитнесе и тошнотворно-теплый воздух автомобильного кондиционера. Какая-то бездарная замещающая терапия.

Кокосовому молоку в тетрапаках с полок супермаркета под домом не приблизиться к бесшабашным завтракам на двоих под настоящими пальмами …

И он даже не знает, когда всё закончилось…

Когда как снаряд с грохотом разорвалась ее несмешная шутка у порога «по тебе сохнут миллионы девочек. ты еще встретишь свою любовь, Соколовский ».

Или гораздо раньше…

Может, тогда, когда он попросту перестал ставить пароли на телефоны и компьютеры…

А скороспелые двенадцатилетние девочки внезапно перестали интересоваться плюшевыми мишками, а стали писать ему развратные поэмы про его пальцы и своё белье…

Он привык.
Она не смогла.

Разошлись. Разбежались. Дежурно желали счастья друг другу на праздники.

Она привыкла.
Он не смог.

- Мне не с кем поговорить, Соколовский.

Она испачкана тушью и размазанным по лицу липким блеском. Полупьяна. В полупустом кафе. За пятнадцать минут до его дня рождения.

И он задувает свечи. И он загадывает единственное желание. И он произносит его вслух.
Просто плюет на суеверия.

Все его желания зависят от неё. А она никогда не умела читать мысли.

Час по пятницам.

Что «час по пятницам»? - Она громко и красиво смеется на его кухне. Пьяная. Глупая. Любимая.

Он любуется. Улыбается. Впервые искренне за миллион стылых лет. Лето вернулось почти под титры серой зимы.

- Приходи ко мне. Будь со мной. Спи со мной.

Улыбка как краска с кожи от растворителя. Выедается.
Алкоголь выводится из организма. Выветривается. В секунду.

Ну, то есть… в пижамах, как брат и сестра, да? - Она вяло улыбается, отчаянно пытается, разряжая обстановку. Но ей в общем-то совсем не смешно. Ему - тем более.

Как кто угодно. - Говорит он серьезно, ища в ее глазах свое отражение. - Просто приходи. Будь со мной. - И он ловит ее беспомощные пальцы на стеклянной крышке праздничного стола, где от праздника только килограммовый торт с вишней и белое вино.

Тебе полагается торт. Кусок торта. Ты же именинник … - С дрожью в голосе и наверняка в ладонях. Со скачками пульса. Она так трогательно суетится, меняя тему. Выхватывает руку и берет нож.

- Аделин, сегодня пятница.

Она старательно не смотрит на него, игнорируя намёк, расправляясь с тортом.

- Аделин… Посмотри на меня.

И спустя вдох-выдох она смотрит, облизывая пальчик, так не(кстати) угодивший в вишневые сливки. А у него срывает башню напрочь.

Безоглядно. Беспамятно. Бесповоротно.

Холодное стекло обжигает ее ягодицы.

На столе она и бокалы, из которых с каждым его движением всё сильнее выплескивается вино. Теперь стол по-настоящему праздничный.

Два часа… - Опаляет он ее ухо дыханием, наращивая темп, ускоряясь в ней. - Я хочу два часа…

Он требует. Он заявляет свои права.

Бокалы с шумом падают. Разбиваются. На счастье.

Она молчит и перед оргазмом почти ломает его шею, вцепляясь, давя на затылок, крепко прижимая его к себе, вынуждая быть еще ближе и глубже.

Так у них появляются два часа по пятницам.

И робкая надежда на ту самую - другую жизнь.

На практике - тягучие встречи недодрузей/недоколлег, по сценарию «психоаналитик-пациент», с традиционной пересадкой (выносом, но не заносом) ему головного мозга и тщетной трансплантацией ей былых чувств, которые никак в ней не приживались.

Ее раздраженное «Саш» повторно расходится по периметру, отдается в голове гулким эхом и молекулами густого тайского тумана виснет в холодном пространстве. Холодном, не смотря на полы с подогревом, надежные стеклопакеты и его пламенное сердце.

«Ну мы же обещали попробовать… Себе. Нам. Нам обоим».

Она смотрит на него недовольно, странно, удивленно.

Когда он не отзывается, а просто резко встает с кресла и решительно идет к ней, пересекая просторную гостиную с коврами и подлинниками современного искусства на промерзших стенах с инеем тысяч несказанных слов.

Хватает ее за хрупкую руку, и ее накрашенные глаза и вправду распахиваются шире. Она предсказуемо, по-девичьи, визгливо вскрикивает от неожиданности, когда он грубо дергает, приподнимает ее, встряхивает, не позволяя ее аккуратным ступням коснуться пола, а после ставит на диван.

Теперь она прерывисто дышит ртом, от возмущения не может вымолвить и слова, снова нервным, быстрым движением пальцев убирает челку и становится выше него. Она наверно всегда была выше. И дело вовсе не в росте…

Ее взгляд - взгляд загнанной кошки. Хищной. Минута - и она бросится на него и когтями расцарапает лицо.

Ее сердце - всё так же немыслимо бьется под платьем, пропуская удары, пальцы робко одергивают чуть задравшуюся юбку.

Саша расстегивает манжеты и пару пуговиц сверху.

С любимых губ слетает забавная угроза-предупреждение:

- Если ты тронешь меня хоть пальцем…

- Я когда-нибудь делал тебе больно?

Ее беззвучное и острое «да» режет глотку, застревая в ней.

Он делает шаг к ней, она - шаг назад, руками сзади ища опору, находя ее в широкой спинке дивана.

Из колонок начинает звучать «их» песня, та самая песня с островов.

Та самая, что он пел ей.

Это, верно, какая-то злая ирония шаффла в музыкальном центре - из необъятного плейлиста сейчас выбрать именно эту композицию. А, может, попросту судьба, ведь таких совпадений не бывает.

Он улыбается. Еле заметно. Вспоминая то, что их связывало, он не может ничего другого.

Ты помнишь?
(Ты же, черт возьми, всё помнишь…)

Ее лицо ничего не выражает.

Она сходит с мягкой обивки и будто бы боится его, глазами спрашивая разрешения пройти.
«Что с тобой, Аделина? Ты больше мне не доверяешь…»

- Сегодня пятница. Ты не можешь уйти.

Он касается плавной линии ее подбородка, заставляя смотреть прямо в глаза.

- Я подарила тебе слишком дорогой подарок… Всё это глупая затея. Извини.

Она убирает его руку, а звуки ее шагов поглощает длинный ворс ковра.

Колонки надрывно плачут мягким теноровым горем и этот плач разливается по всей квартире, затекает в нее забытым теплом и прошлыми, ненужными переживаниями.

Она тоже едва сдерживает слезы, наспех наматывая шарф поверх темного кашемирового пальто, не сразу попадая в сапоги.

«не здесь. не здесь. не здесь.»

И даже не оборачивается, закусывая губу.

(Аделина, ты успеешь выскользнуть, выплыть, выброситься на берег и добежать до машины. Ты успеешь (непонятно зачем) заблокировать двери и тогда сможешь в голос расплакаться, упершись лбом в руль.)

- Разве я не достоин дорогих подарков?

Он готовится к её смертельной пуле не в спину, в упор, появляясь на пороге до жути узкой прихожей, где каждый сантиметр сочится ядовитыми чувствами. Будь они прокляты.

Они вдвоем умрут прямо сейчас от интоксикации, передозировки или асфиксии. Прямо сейчас. Не важно от чего именно. Их тела найдут здесь, на коврике у порога.

Прозаично. Несолидно. Но им будет уже плевать.

Долбаные Ромео и Джульетта… Какая-то совсем не их сказка. Неуютная сказка. Глупая сказка.

Ну какой из него Ромео… Херовый Ромео. Он перерос эту роль.

Её безумные многочисленные «нет.нет.нет» режут внутренности разрастающимися терновыми кустами. И она точно умрет от внутреннего кровотечения.

А сложный замок предательски проворачивается, не желая выпускать ее на кислородную свободу. У нее голодание. Недомогание. И все признаки скорой кончины. И отчаяние разноцветными воздушными шарами громко лопается прямо в узкой грудине. Больно. Больно. Больно.
«Ты делал мне очень больно».

Она не успевает.
Она не справляется.
Она ударяет кулачком и роняет лоб на глянцевую металлическую дверь и хнычет слабой, обиженной девочкой.

Всхлипывает отчаявшейся Джульеттой, подрагивая зябкими плечиками в темном кашемире.

Она не доживает до руля.
И ее выбрасывает на какой-то другой берег…
С настоящими пальмами, натуральным кокосовым молоком и синими как само море глазами…

Ее корабль садится на мель.
Ее корабль дома.

- Девочка моя… - Сильная и настойчивая ладонь укладывает непослушную голову на удивительно-теплую, горячую грудь.

В западне воздуха ровно на двоих. И не больше. Больше ничего нет.

«Больше» просто не существует.

Она в пальто.

Он почему-то без рубашки, в одних брюках. И шерстяная ткань ее одежды словно наждачная бумага по открытым ранам и оголенным нервам.

Саша вытирает ее слёзы, легко касаясь подушечками пальцев влажных щек.

Аделина все ещё видит не ясно, сквозь пелену, и годного света здесь практически нет, но она замечает на мужской руке что-то непонятное, тёмное. Она напрягается - пятно может быть гематомой или крупный синяком.

Саша перехватывает ее заинтересованный взгляд и поднимает руку, поднося предплечье чуть ближе, позволяя девушке чётче рассмотреть.

На его коже, между локтевым сгибом и запястьем, горит свежая, блестящая краска, причудливо и пожизненно сплетаясь с синевой крупных вен.

Витиеватая латинская вязь, с припухлостью и воспаленной краснотой вокруг, кричит ей ее же имя. Adelina.

Кричит так, что она глохнет.

Она глохнет. В ушах временно только шум собственной крови. И пол под ногами медленно едет куда-то влево.

Аделина, как бактерицидный пластырь, отклеивает с трудом и переводит взгляд, смотрит в бездонные Сашины глаза, не веря своим.

Ей становится жарко. Душно.

От осознания того, что это и есть их «навсегда» она готова распасться на сотни кусочков прямо в эту секунду.

- Мне слишком мало двух часов по пятницам…

(теперь ты всегда со мной)

Она тянется прикоснуться.
Она хочет прикоснуться. Неистово. И Саша не возражает и даже не морщится от боли, хотя она есть, наверняка.

Кончики ее пальцев осторожно следуют буква за буквой, трогают пока объемную, за счет отека, надпись, обводят контуры.

Его дыхание сбивается с отлаженного ритма.

Ее прикосновения - лучшее заживляющее средство. Моментальный анестетик.
Быстродействующий общий наркоз.

Это и есть их вечность.
Это и есть их собственная сказка.

Когда поразительно звездной ночью они лежат поперек широкой кровати, прикрытые прохладным шелком невесомых простыней, а ее сонные губы в бледном свете Луны находят кусочек латыни, он, сквозь сон, только тихо выдыхает «любимая», на ощупь целует Аделину в висок, и растворяется в ней без следа…

как в их личной вечности.

Аделина пропустила чемпионат России по фигурному катанию, который прошел в конце декабря в Челябинске. Это первенство — отбор на чемпионат Европы. Но у 20-летней чемпионки закаленный характер, поэтому она вернется в большой спорт в новом сезоне. Илья Авербух говорит, что Сотникова уже готовится к олимпийскому сезону, отмечает ее высокий уровень катания и новые навыки — в «Ледниковом периоде» одиночница научилась кататься в паре.

— Аделина, поздравляем! Победу вы отметили с коллегами по проекту « ». А с кем празднуете Новый год?

— Традиционно — дома в Москве. С родителями и сестрой. А потом встречусь и отпраздную с друзьями. В новогодние каникулы отдохнуть не получится — я катаюсь в ледовом шоу «Щелкунчик и Мышиный король» в роли королевы Мышильды. Илья Авербух пригласил, и я согласилась, потому что в детстве это был один из моих любимых мульфильмов.

— Это был Новый год перед Олимпиадой. В ночь на 1 января 2014 года, за полтора месяца до Олимпийских игр, я загадала желание — успешно выступить в Сочи. Я помню, как волновалась, надеялась.

— Видимо, умеете правильно формулировать желания. О чем мечтаете в 2017-м?

— Планирую вернуться в большой спорт. Хочется, чтобы не было проблем со здоровьем и я смогла полностью отдаваться тренировкам. Ну а что касается личного… Мечтаю встретить человека, который займет постоянное место в моем сердце.

Мама Аделины Ольга Дмитриевна отвела дочку в секцию фигурного катания, когда ей было 4 года. Фото: instagram.com

— Какой мужчина может быть рядом с Аделиной Сотниковой? Обязательно спортсмен?

— У меня с парнем не из мира спорта. Он не понимал специфику моей жизни, поэтому ему постоянно не хватало внимания. Это стало проблемой, и мы расстались. Так я пришла к выводу, что идеальный вариант для меня — парень-спортсмен. Когда люди заняты в одной сфере и понимают ее специфику, исключено недопонимание. Мы оба будем знать, как важно постоянно идти к цели и не нарушать режим. Так проще поддерживать друг друга.

— После Олимпиады вы рассказывали о своей иконе стиля — Анджелине Джоли. За пару лет в ее жизни столько всего произошло. Не разочаровались в кумире?

— Все так же люблю Джоли. И как актрису — стала ее поклонницей, посмотрев фильм «Мистер и миссис Смит», — и как человека. В семейной жизни может случиться все что угодно. Конечно, Анджелине непросто дается — все-таки у них шестеро детей. Но на публике она ведет и подает себя достойно, правильно. То, что , — это необходимость, так как операцию она сделала по показаниям, чтобы избежать риск рака. Осуждать ее не за что. Мечтаю с ней познакомиться и поговорить в том числе о помощи детям, ведь актриса много занимается благотворительностью.

— Вы тоже стараетесь помогать больным детям.

— Всегда пытаюсь поддержать, помочь, никогда не отказываюсь принимать участия в благотворительных проектах. Я, как никто другой, понимаю, что ребенок стремится устроить свою жизнь — несмотря на то, что Бог обделил его здоровьем. Каждый из нас может помочь. Я дана своей родной кровинушке для такой помощи (Маша, . — Ред.). Уверена, что каждый человек так же дан свыше для помощи кому-то. Однажды Татьяна Анатольевна Тарасова рассказала Чулпан Хаматовой о том, что моя Маша нуждается в лечении, которое наша семья не может оплатить. И фонд «Подари жизнь» выделил средства на дорогостоящую операцию в Германии моей сестре. Теперь я с радостью возвращаю долги. Вот такой круговорот добра в природе получается.

— Вы рассказывали, что очень близки с Машей. Сестра ведь практически ваша ровесница — всего лишь на два года моложе.

— Да, мы любим проводить время вдвоем — гулять, смотреть кино, болтать. Просто жить друг без друга не можем. Всегда с нетерпением жду выходной, чтобы провести его с Машей.

— Маша болела за вас на «Ледниковом периоде»?

— Конечно! Сестра и родители всегда переживают.

У меня был не очень удачный опыт отношений с парнем не из мира спорта

— Впервые вы танцевали с партнером два года назад на телепроекте «Танцы со звездами». Сейчас встали в пару на коньках и . Трудно было?

— Выполнять сложные элементы в танцах на паркете безопаснее. Но на льду я себя чувствую увереннее. А вот мой партнер, который никогда в жизни профессионально не стоял на коньках… Саша Соколовский с первых секунд нашей встречи, а он тогда, надо заметить, еще плохо стоял на коньках, вышел на лед и начал творить такое, что все были в шоке. Саша ускорялся и без подготовки пытался выполнять сложные элементы. Потом начал делать поддержки, поднимать меня. Первое время было очень страшно: я пищала и визжала, говорила: «Не буду, я боюсь». Но переборола страх. Сначала мы тренировали каждый сложный элемент миллион раз на полу, а уже потом переносили на лед. Со временем я стала уверена в Саше — в том, что он меня не уронит. Быстро поняла, что с партнером мне повезло, так как целеустремленность и его желание научиться кататься просто зашкаливали. Теперь можно сказать, что школу фигурного катания Соколовский прошел. Мы очень подружились. «Ледниковый период» подарил мне надежного друга, который, уверена, будет поддерживать меня всегда. Я приобрела еще одного «своего» человека.

— Аделина, год назад вы . Бизнес развивается в кризис?

— Да, все нормально. Народ к нам идет, слава богу. Даже немного расширились. Если раньше я ходила к себе в салон на маникюр, педикюр и подправить форму бровей, то теперь могу сделать массаж и косметологические процедуры. Работу нашего семейного бизнеса контролирует мама. Она — директор, а я — лицо салона. Но я не стою в стороне, придумываю праздничный дизайн, планирую к Новому году сделать конкурсы с призами, чтобы привлечь народ и создать праздничное настроение.

— После Олимпиады вы собирались «справиться со скромностью»? Удалось?

— Да, ведь времени прошло уже много. Поняла, что теперь без внимания ни один мой поступок не останется. Я адаптировалась, научилась видеть провокационные ситуации и стараюсь избегать их.

— Вы научились справляться с бытом, готовить? Или ужинать заезжаете к родителям?

— У меня сложный график тренировок, поэтому сейчас не так часто, как хотелось бы, вижусь с родными. Но как только выпадает свободный вечер мчусь к родителям. А готовить я умею. Конечно, экзамен на повара не сдам. Но накормить себя и гостей могу.

Личное дело

Аделина Сотникова родилась 1 июля 1996 года в Москве. Ее называли вундеркиндом в фигурном катании: в 12 лет она выиграла чемпионат России, в 13 лет исполняла самые сложные каскады. Первая в советской и российской истории олимпийская чемпионка в женском одиночном катании. Аделина Сотникова завоевала золотую медаль в 2014 году на Олимпиаде в Сочи.

Александр Соколовский: «Я у родителей экстремал»

Сразу после окончания съемок «Ледникового периода» журнал «Телепрограмма» еще раз встретился с Аделиной, а заодно и с ее партнером — актером Александром Соколовским.

Александр: — Да, мы выиграли проект! Мне кажется, до сих пор не осознаю, как мы смогли победить в этой конкуренции. Очень сильные пары. А мы по сути оба новички. Аделина никогда не каталась в паре. Я вообще к фигурному катанию не имею никакого отношения. Плюс у нас было очень мало времени на подготовку: мы встали в пару, когда все уже давно тренировались. И это был большой стресс. Сейчас очень много эмоций. Фигурное катание — очень сложный спорт. Перед фигуристами я теперь преклоняюсь.

Аделина: — Я тоже буду вспоминать всю эту суматоху, разъезды и что мы все-таки со всем справились.

— Теперь, Александр, фигурное катание будет для вас постоянным увлечением или есть мысль: «Больше никогда!»?

Аделина: — Да, я тоже Сашу все время спрашиваю: не повесит ли он коньки на гвоздик? (Смеется.)

Александр: — Нет, конечно, фигурное катание — это теперь большая часть моей жизни. Я даже смотрел этапы Гран-при, которые шли осенью.

Аделина: — Приходит на тренировку и говорит, мол, вот тот — упал, а тот — так-то откатался… Меня радует, что теперь мы можем обсуждать фигурное катание на одном языке.

Александр: — Благодаря шоу мы очень подружились. Не могу представить себя без общения с Аделиной. И если бы меня еще раз позвали в ледовый проект, я бы сказал, что буду кататься только с Сотниковой.

— Кто вас поздравил первым?

Аделина: — Родители. Они за меня сильно переживали.

Александр: — Родители. Зная, что у меня нет границ, барьеров, страхов, они сильно нервничали. Я у них экстремал. Сейчас, после проекта, поеду кататься на сноуборде, потом полечу в Юго-Восточную Азию кататься на скайсерфе. Но фигурное катание — это тот еще экстремальный вид спорта, особенно когда у тебя олимпийская чемпионка на руках. Кстати, Аделина сказала, что мечтает научиться кататься на сноуборде, так что теперь мне тоже есть чему ее поучить.

Александр Соколовский, личная жизнь и фото инстаграм которого интересует многих телезрителей, сейчас привлекает к себе внимание не только как актер театра и кино, но и как победитель шоу «Ледниковый период 2016».

Родился Александр в 1989 году в Санкт-Петербурге. Притом что его семья была далека от искусства, он с детства мечтал стал актером, и после окончания школы поехал в Москву, чтобы попробовать свои силы на этом поприще. И как не странно, подав документы в несколько театральных ВУЗов, без проблем поступил в ГИТИС.

Во время учебы Соколовский начал играть на театральной сцене и даже сумел пробиться в мир кино, сыграв эпизодическую роль в сериале «Каменская-4», а затем ещё ряд незначительных ролей.

К сожалению, после окончания института молодому актера пришлось работать не по специальности, так как ему не предлагали сниматься, или приглашали на совсем уж незначительные роли.

Ситуация изменилась лишь в 2011 году, когда ему предложили сыграть одного из главных персонажей в историческом сериале «Раскол», и эта работа стала действительно полноценной и заметной, после чего он стало более востребованным.

Но настоящим прорывом в творчестве актера стал 2013 год. Это был сериал «Вангелия» и проект телеканала «Россия» «Страсти по Чапаю», где Александр сыграл Петра Исаева известного в народе, как Петька.

Естественно, что быстро набирающий популярность актер, привлекает к себе внимание, и многих интересует его личная жизнь.

Но в ней, как оказалось, постоянства нет, и тем, кого интересует Александр Соколовский и его девушка, нельзя сказать что-то конкретное. А поскольку Александр — парень видный и постоянно находится в центре женского внимания, ему приписывают немало романов.